Невозможно человеку
Не ходить в библиотеку...
Н. Скребов.
Я очень любила в детстве гостить у бабушки на «Театралке». Старый дворик на Садовой, трехэтажный дом, длинный коридор на 16 комнат, толпа соседей...
Столько там было родного, любимого, близкого! Там были друзья, игрушки, календарики. Было мне тогда лет 7-8...
...Многое стерлось из памяти. Я не помню, как его звали, сколько ему было лет, как часто он приходил; но каждый его приход был для меня маленьким праздником. Это был сапожник. Очень старый, как мне казалось. Он был одет в парусиновую серую рубаху с косым воротником, полосатые шаровары, подпоясан брезентовым фартуком с большими карманами, а длинные, совершенно белые, вьющиеся волосы держала сеточка. Его вид был так сказочен, так колоритен, что я не могла ни на минуту отойти от него, пока он работал, сидя на маленькой переносной скамеечке, на лестничной площадке. Казалось, что какая-то машина времени перенесла его к нам, что он заблудился не только в этом городе, но вообще перепутал эпохи... Он разговаривал с большим акцентом, был всегда задумчив, немногословен. «Боты, туфлы, сапоги чыну-у-у!», - доносился со двора его хриплый голос, и я тут же выскакивала из комнаты в поисках бабушки. Мы собирали обувь у всех соседей по коридору, и я тащила ее сапожнику. Мастер усаживался на свой маленький стульчик и начинал творить чудо. Мои растоптанные старенькие любимые сандалики превращались в новые и красивые. Я сидела на подоконнике, боясь пошевелиться, чтобы он меня не прогнал. А сапожник и не собирался этого делать.
Он иногда оборачивался, смотрел на меня и чуть заметно улыбался. Обувь лежала большой горой слева от него. Шли часы, и чувяки, сапоги, босоножки постепенно перекочевывали направо, а сапожник спрашивал меня: «А калэндаръ старый у тэбя есть?». У меня?! Да у меня их море! Я летела пулей в комнату, сгребала календарики и мчалась обратно на лестницу. «Задавай задачу!», - говорил коротко мастер. «Десятое мая тысяча девятьсот шестьдесят пятый!», - выкрикивала я. «Чэтвэрх!». Я замирала с раскрытым ртом. Как? Как можно моментально, не задумываясь, ответить? «Двадцатое ноября, суббота!», - не унималась я. «Тысача дыватсот сэмдэсатъ пэрвый», - отвечал сапожник. До сих пор я не знаю, как он это делал. Да и не хочу знать. Пусть это останется чудом, загадкой, сказочным воспоминанием. Потом он просил почитать ему что-нибудь. Я опять бежала домой, хватала первую попавшуюся книгу, усаживалась на подоконник.
...В музее по залам,
Опираясь на палку,
Прошел человек.
Ни о чем не спросил,
Ничего не сказал он.
Лишь улыбка скользнула
По краешкам век...
«Хараша-а-а», - говорил мастер, - «Чытай далшэ».
Снег за окном -
Он стает по весне.
Снег в волосах -
Он никогда не стает.
Зима идет,
И с каждым днем ясней,
Что к юности возврата не бывает...
Я читала мастеру стихи Николая Скрёбова, Вениамина Жака, Анатолия Софронова, рассказы Аматуни. Читала, в силу своего малого возраста не понимая порой смысла прочитанного. Но мелодия стиха, короткие комментарии старика заставляли меня задумываться, и перечитывать эти книги еще и еще.
Позже я готовилась к его приходу, старалась найти что-то новенькое, еще не читаное, чтобы услышать его мнение и короткое: «Чытай далшэ».
Благодаря этому человеку у меня начала собираться библиотека, а он стал моим первым читателем. Я готовила для него рекомендательные беседы, обсуждала с ним прочитанное... С возрастом интерес к литературе, особенно донской, стал осознанным, а поиск новинок ростовских писателей и поэтов привел меня в библиотеку. В 16 лет я переступила её порог в качестве сотрудника. Теперь мне кажется, что и выбора-то у меня не было. Только работа в библиотеке, рядом с дорогими сердцу книгами.
Стеллажи с ёмким заголовком «Краеведение» были всегда на виду и притягивали с огромной силой. ... Лариса Храпова, Наталья Суханова, Петроний Гай Аматуни, Вениамин Жак - для меня это не просто имена и книги на полках, это живые люди, с которыми посчастливилось общаться на конференциях, творческих встречах, презентациях книг.
Прошли годы... Стерлись, сносились и выброшены на помойку мои сандалики и бабушкины чувяки. Нет уже на свете и замечательного загадочного сапожника. Но осталась память о нем, осталась замечательная семейная библиотека, осталась любовь к поэзии, любовь к книге вообще, которые и определили профессию, ставшую судьбой - библиотекарь.
Попова Антонина Анатольевна, заведующая организационно-методическим отделом Центральной городской библиотеки им.М. Горького МБУК Ростовская-на-Дону, городская централизованная библиотечная система