• 001.jpg
  • 032.jpg
  • 009.jpg
  • 038.jpg
  • 020.jpg
  • 012.jpg
  • 013.jpg
  • 004.jpg
  • 008.jpg
  • 016.jpg
  • 041.jpg
  • 018.jpg
  • 002.jpg
  • 010.jpg
  • 027.jpg
  • 006.jpg
  • 042.jpg
  • 005.jpg
  • 040.jpg
  • 017.jpg
  • 033.jpg
  • 015.jpg
  • 037.JPG
  • 044.jpg
  • 034.jpg
  • 043.jpg
  • 003.jpg
  • 019.jpg
  • 007.jpg
  • 014.jpg
  • 028.jpg
  • 029.jpg
  • 036.jpg
  • 045.jpg
  • 035.jpg
Логотип

КОБЯКОВО ГОРОДИЩЕ является памятником археологии, объектом культурного наследия Российской Федерации.

Кобяково городище представляет собой огромный холм на берегу реки Дон, недалеко от Ростова. Является одним из самых интересных археологических памятников на юге России. 

Здесь найдены следы поселений жителей различных эпох и культур, в том числе сарматов, половцев, татар и русов. Первые археологические раскопки здесь начали проводиться еще в XVI веке. На протяжении следующих веков объект исследовали еще несколько экспедиций.

В 20-е годы прошлого столетия на Кобяковом городище проводит планомерные раскопки и обследования Северокавказская экспедиция ГАИМК, руководимая А.А. Миллером. Результатом этих работ стало полное описание слоев, происходящего из них материала, дана культурно-хронологическая интерпретация напластований. В послевоенное время исследование Кобяково было продолжено. В 1955 году на памятнике проводит раскопки З.А. Витков, а со следующего года и на протяжении семи лет – возглавляемая С.И. Капошиной Кобяковская экспедиция ЛОИА АН СССР. Работы этой экспедиции позволили вскрыть значительную площадь и открыть серию построек. С середины 50-х годов в рамках Кобяковской экспедиции ЛОИА (а с середины 60-х – самостоятельно) раскопки кобяковских памятников производит Э.С. Шарафутдинова. Именно эта исследовательница не только изучила и систематизировала материалы бронзового века, полученные в результате раскопок, но и выделила особую кобяковскую культуру, проследила ее происхождение, развитие и гибель. Результаты ее работ отражены в ряде статей и монографии.

Наиболее ранние слои Кобякова городища относятся к эпохе неолита, но они пока мало изучены, материал этой эпохи представлен, в основном, находками из сборов.

Особый интерес представляют материалы эпохи финальной бронзы.

В ходе работ 60-х годов на Кобяковом городище было исследовано 6 построек эпохи финальной бронзы. Строения происходят из небольших по площади раскопов, что, с одной стороны, свидетельствует об их сильной скученности, а с другой – позволяет выделить несколько строительных горизонтов. Жилища в плане почти прямоугольные, с закругленными углами. Часть строений наземные, часть – полуземлянки. Стены жилищ облицованы камнем. Помещения делятся на кухонные, предназначенные для жилья и производственные. Предполагается, что они разделялись деревянными перегородками.

Проанализировав лепную кухонную и столовую посуду, изделия из кости, бронзы и камня, Э.С. Шарафутдинова убедительно доказала, что истоки кобяковской культуры следует искать в Закубанье. В Закубанье было открыто два памятника этой культуры – Красногвардейское I и Красногвардейское II. На Нижнем Дону на настоящий момент известны 4 поселения данной культуры – Кобяково, Нижне-Гниловское, Сафяьяново и Хапры. Все эти поселения дали исследователям сходный материал.

Большая и наиболее информативная часть находок – это фрагменты сосудов. И для нижнедонских, и для закубанских памятников характерно наличие двух групп керамики – кухонной и столовой. Кухонную посуду можно разделить на горшки и плошки, столовая представлена кубками и кувшинами, чашами и черпаками. Сходство глиняной посуды обнаруживается не только в ее типологии и морфологии, но и в орнаментации. Закубанские горшки, как и нижнедонские, изредка орнаментировались валиками, преимущественно гладкими, коническими налепами, из мотивов углубленного орнамента сравнительно широко была распространена горизонтальная «ёлочка». В обеих группах присутствует орнаментация столовой посуды оттиском веревочки и зубчатого штампа. Близки и мотивы орнаментации – в обоих случаях распространены композиции с заштрихованными треугольниками, и прямыми и зигзагообразными заштрихованными полосами.

Аналогии закубанского и донского материала прослеживаются и на других категориях находок.

Каковы же предпосылки и причины переселения части населения Закубанья и возникновения на Нижнем Дону анклава кобяковской культуры?

В финальную бронзу часть территории, населенной до этого племенами срубной культурно-исторической общности, оказалась занятой носителями других культур, не связанных генетически со срубной. Таким образом, переселение части кобяковцев в низовья Дона было частью общего процесса, шедшего тогда на степном Юге Восточной Европы. Но в низовьях Дона этот процесс имел свои особенности. Во-первых, он осуществлялся в южной части ареала, занятого ранее срубными племенами, в то время как основная колонизация проходила в северной части этого ареала. Во-вторых, нижнедонской анклав Кобяковской культуры отличался от северных колонизируемых территорий и по характеру самой колонизации. На севере, в Лесостепи и Предстепье, где проникновение инокультурного населения началось в ряде случаев раньше, чем на юге, пришлые племена занимали сравнительно обширные территории, зачастую ассимилировали местное население. Иными словами, имело место освоение территорий, присоединение их к основному ареалу той или иной культуры. Характер кобяковской миграции несколько иной. Переселенцы с Северо-Западного Кавказа занимают узкую полосу правого берега Дона и его рукавов, построив здесь несколько поселков. Они отделены от родины сотнями километров степных пространств. Кобяковцы не расширяют свою территорию, а переселяются на чужую, но достаточно большой, самодостаточной в экономическом и, возможно, в политическом отношении, группой. В их материальной культуре влияние автохтонов значительно меньше, чем стоило бы ожидать в такой ситуации.

Итак, кобяковцы, переселившись из Закубанья в низовья Дона, заняли территорию, сравнительно плотно заселенную автохтонным постсрубным населением. Вряд ли такое переселение было бы возможным, если бы колонисты претендовали на ту же хозяйственно-экономическую нишу, что и аборигены. Но они и не претендовали на главное богатство местного населения – пастбища для скота. Очевидно, что приоритет в хозяйстве населения кобяковской культуры принадлежал рыболовству. Об этом говорит огромное количество костей рыбы, достигающее на Кобяково почти 84% от всех найденных костных остатков. О доминировании рыболовства в хозяйстве кобяковцев говорит и огромное количество находок грузил для рыболовных сетей.Грузила представляли собой массивные каменные бруски с двумя перетяжками.

Конечно, на Кобяковом городище были найдены и кости домашних животных: крупного и мелкого рогатого скота, лошади, свиньи. Но, судя по количеству этих костей, а также по незначительному количеству находок орудий для обработки шкур и остатков косторезного производства, жители Кобякова городища удовлетворяли свою потребность в продуктах животноводства не только за счет собственных стад, но и за счет обмена с соседними скотоводческими обществами.

В 1999 - 2000 году был найден некрополь Кобякова городища эпохи финальной бронзы, и в итоге двухлетних работ было исследовано 26 погребений. Погребения образуют ряды, ориентированные по линии северо-восток – юго-запад. Они расположены не строго параллельно друг другу и на разном расстоянии. Могильные ямы чаще всего овальной или неправильно-овальной формы. Большинство погребений сопровождались каменными закладами. Среди камней заклада нередко встречались остатки тризны – керамика, кости млекопитающих и рыб. Погребенных укладывали, как правило, в скорченном положении, головой на юг.

Инвентарь погребений беден. Керамика найдена во фрагментах лишь в тризне, в камнях закладов. Если не считать тризн, то вещи или их следы обнаружены лишь в 9 могилах. Изделия из бронзы присутствуют в четырех погребениях. Одно из погребений выделялось богатством инвентаря, представленного, помимо двух височных подвесок, стеклянными бусами, многовитковыми браслетами, бляшкой с петлей на обороте и спиральными пронизями. В четырех погребениях находились кремневые и кварцитовые изделия, причем в одном случае это был обломок кремневой стрелы в пяточной кости погребенного. Погребальный обряд кобяковского некрополя ори¬гинален и не находит себе аналогов в ближайшем культурном окружении этой эпохи. Он еще раз подчеркивает самобытность кобяковской культуры, очевидную и по материалам поселений.

Материалы кобяковских поселений свидетельствуют о гибели этой культуры, скорее всего, в результате военного столкновения. Время гибели культуры – время больших перемен в степи. Из-за смены климата резко сокращается население, племена, ведшие оседлый образ жизни переходят к кочевому укладу. Эпоха перемен всегда эпоха тяжелая и опасная. Кто был виновником гибели кобяковской культуры, пока не известно. Возможно, это были пришлые кочевники, не задержавшиеся на данной территории, и не оставившие сколько-нибудь заметных следов, а может быть, местные племена, вынужденные сменить образ жизни, разрушив и разграбив поселения пришлых соседей, откочевали с насиженных мест.

Следующий длительный период жизни на Кобяковом городище приходится на первые века нашей эры, и тоже связан с переселенцами с Кубани. История Кобякова городища римского времени напрямую связана с Танаисом. Кубанские племена меотов переселяются на нижнее-донские земли по приказу боспорского царя. Но переселение это было не единичным актом. Сначала в округе Танаиса возникают Подазовское и Крепостное городища. Интересен тот факт, что меоты не поселяются в большом городе – Танаисе, а основывают отдельные поселения, причем не одно, а два. Чуть позже возникает Нижне-Гниловское городище, затем Кобяковское. Всего на данный момент археологам известно 10 меотских поселений I – III вв. н. э. Причем расположены они близко друг от друга, но все-таки отдельно. Отсюда можно сделать вывод, что это были родственные, но все-таки разные племена, стремящиеся жить самостоятельно.

Жили люди на поселениях в хижинах, каркас которых собирался из жердей, обмазывался глиной, смешанной с навозом и рубленой соломой. Крыша такой хижины перекрывалась камышом. В центре хижины имелся очаг, вдоль стен располагались глинобитные лежанки, в полу выкапывались хозяйственные ямы для хранения припасов и утвари.

Чем же занимались жители Кобякова городища? Главным занятием меотского населения были ремесло и посредническая торговля. В торговой цепочке меоты взяли на себя роль связующего звена между эллинским Танаисом и кочевыми сарматскими племенами. О том, что главным источником благосостояния была торговля, говорит и большое количество импорта в совсем небогатых погребениях.

Какими же ремеслами занимались жители Кобякова городища? Прежде всего, это массовое производство качественной гончарной посуды. В ходе работ 1955 г., которые возглавлял доцент Ростовского государственного пединститута З.А. Витков, были открыты гончарные мастерские с печью для обжига. Наиболее характерными типами посуды являются кувшины разных размеров, миски, кубышки, чашечки на ножке, кружки.

Интереснейшей формой посуды являются сосуды с зооморфными ручками. Они встречаются и на городище, и в некрополе. О том, какой зверь изображен на ручке, можно спорить, но, пожалуй, спор этот бессмысленный. Скорее всего, это какой-то мифический зверек. У многих народов существует поверье, что изображение зверя на сосуде охраняет его содержимое, причем не только от естественной порчи, но и от негативного магического воздействия.

Массовые находки пряслиц и грузиков для ткацких станков говорят о развитом производстве тканей. Станок был довольно примитивный, горизонтальный, сырьем для тканей служили шерсть и волокна конопли.

Существовали и другие ремесла – кожевенное, косторезное, бронзоволитейное.

Помимо городища масштабные раскопки велись в разные годы и на некрополе. Конечно, некрополь – это памятник другого характера, с одной стороны, находки из некрополя, как правило, лучшей сохранности, но с другой стороны, они больше рассказывают о том, как люди хоронили своих близких, как представляли себе загробный мир, а не о том, как люди жили, и как добывали себе хлеб насущный. Но и из материалов некрополя можно получить косвенные данные о жизни поселения, и прежде всего, об экономических связях меотов. Так, анализ фибул указывает на контакты кобяковского населения не только с ремесленными мастерскими Боспора, но и с западноевропейскими центрами. Зеркала Кобяковского некрополя, в основном, были произведены на Кавказе. Частые находки амулетов из фаянса указывают на присутствие египетского импорта, янтарные бусы говорят о контактах с Прибалтикой.

В течение трех веков существования некрополя Кобякова городища погребальный обряд и предметность инвентаря изменялись в силу разных причин и в том числе в ходе контактов с другими этническими группами. Здесь открыты три типа погребальных сооружений: 1. подпрямоугольной формы яма и, как ее разновидность, яма с заплечиками; 2. катакомба; 3. подбой. Катакомбы появляются на некрополе во второй половине II в. н. э., а подбои – в конце II в. Для перекрытия всех видов могил использовались деревянные плашки и камыш. Сверху могил со II в. н. э. прослеживаются перекрытия и набросы из камней. Иногда в могилах прослеживаются остатки подстилок и имелись случаи помещения погребенных в деревянные колоды. Для всех видов сооружений преобладающим является положение погребенного на спине с вытянутыми руками и ногами. Но преобладающее – не значит единственное. Имеются и скорченные погребения, и погребения ничком, интерпретировать такое положение костяка затруднительно, возможно, тут следует говорить о каких-то ритуальных действиях, связанных с обезвреживанием покойника, или о каких-то других деталях обряда.

Жизнь на Кобяковом городище, как и на других меотских поселениях прекращается в III в. н. э. Почему это происходит, пока ученым не известно. Но такое удачное место, как Кобяково городище, не могло долго оставаться незанятым. На памятнике регулярно находят фрагменты керамики салтово-маяцкой культуры, казачью керамику, в ходе работ экспедиции Миллера были найдены землянки и погребения старообрядцев ХIХ в. К сожалению, активно ведется современное хозяйственное освоение территории памятника, что разрушает многовековой культурный слой и приводит к невосполнимым потерям ценной научной информации.

Материал предоставила

Потапова Юлия Борисовна,

старший научный сотрудник АВИМ